Трансляция матча
Лента событий
Созданный в 1935 году «Спартак» был добровольно-спортивным обществом нового типа. Союз комсомола и Промкооперации (профсоюза мелких служащих) впервые в советской истории создал команду хотя и связанную с государством,однако прямо ему не подконтрольную.
Сама московская футбольная команда возникла на переулках Красной Пресни, где была собрана группой друзей вокруг братьев Старостиных и, меняя название и формальное подчинение, пережила 1920-е и первую половину 1930-х годов.
Теперь она называлась «Спартак» — в честь немецких социал-демократов и интернационалистов из группы «Спартак» Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
3 исторических матча
В первые два года с момента основания историю «Спартака» определили несколько больших матчей.
В январе 1936-го в Париже против «Рэсинга», лидера местной футбольной лиги сыграла объединенная команда «Спартака» и «Динамо». Поражение 1:2 разочаровало, однако и уровень игры, и политическое звучание поездки (работа над созданием антифашистского блока в Европе) были признаны успешными. Спортсменам и политикам в СССР стало ясно, что никакой пропасти между «профессиональным» западным и «любительским» советским футболом не существует. В скором будущем именно этот матч повлиял на решение о создании в СССР собственного национального футбольного чемпионата.
Второе событие — выставочная игра на Красной Площади летом 1936 года. Проект, предложенный главой комсомола Александром Косаревым, получил политическую поддержку и впервые в советской истории изменил обычное стройное течение спортивного парада. Посреди Красной площади было разложено гигантское войлочное поле, на котором между собой выставочный матч сыграли основной и дублирующий составы «Спартака».
Третья игра стала одной из центральных в клубной спартаковской мифологии. В июле 1937 года в Москве была обыграна сборная Басконии (6:2), к тому моменту не проигравшая в Советском Союзе ни одного из более чем десятка матчей. Со временем забылись и политические интриги вокруг игры, и дополнительные игроки, приглашенные в «Спартак» из других команд, чтобы усилить состав. «Спартак» победил, решившись играть против испанских республиканцев по новой для себя, «буржуазной» тактической схеме «дубль-вэ», доказав, что с внешним миром можно не только воевать, но и учиться у него.
Так всего через два с небольшим года после своего основания, общество «Спартак» оказалось самым успешным и популярным в Советском Союзе. Оно могло позволить себе приглашать лучших тренеров (футбольную команду в 1936-м готовил чешский специалист Антонин Фивебр), лучших атлетов (из других обществ «Спартак» переманил множество звезд), платить своим спортсменам стипендии (за счет средств профсоюзов и Промкооперации). К лету 1937 года Старостины и «Спартак» были на пике своей славы и успеха. С этого момента и начинается хроника «дела Спартака».
После победы над басками Николай Старостин добивается от организаторов физкультурного парада на Красной площади особой привилегии для своего общества — футболисты «Спартака» проедут на специальной платформе «Бутца» с изображением счета игры с испанскими республиканцами — 6:2. Из соображений безопасности в бутсу сажают также двух сотрудников НКВД, переодетых игроками «Спартака».
«Спартак» в составе большой советской делегации едет на Рабочую Олимпиаду в Антверпен. Участие в турнире — еще одна награда за победу в игре с басками и демонстрация политических возможностей Александра Косарева, сумевшего отправить на Запад свою команду, а не чемпиона того года — московское «Динамо». Футбольной команде предстоит сыграть в кубковом турнире навылет с любительскими сборными Дании, Франции, Каталонии и Норвегии.
Секретный приказ НКВД №00047 принимается в Политбюро, с него начинается самая крупная в истории СССР государственная репрессивная операция против собственных граждан. По новым неформальным правилам арестовывают «бывших кулаков», «уголовников» и «другие антисоветские элементы». Меньше чем за год массового террора будут расстреляны более чем 725 тысяч человек по всему СССР.
Газета «Правда» выходит со статьей о разворовывании имущества в Институте физкультуры. В заметке указаны конкретные суммы в тысячах рублей и упоминается комсомол как один из возможных ответственных за растрату.
За кулисами
Главное спортивное СМИ страны, газета «Красный спорт» публикует статью «За кулисами». Руководство «Спартака» обвиняют в растрате, в скупке сильных спортсменов из других команд, коррупции и целой серии финансовых злоупотреблений.
«Внешне как будто бы все в порядке: футболисты побеждают басков, бегуны «Спартака» рвут на финишах ленточки, боксеры нокаутируют противников. Но стоит заглянуть глубже в жизнь этого общества, и картина становится иной. «Спартаковцы»-то ведь не спартаковцы! Подавляющая часть их мастеров — люди «законтрактованные», с промкооперацией ничего общего не имеющие. Они пришли в «Спартак», соблазненные «роскошной жизнью»: стипендиями, квартирами, денежными премиями.
Так, путем широкой практики переманивания спортсменов, разбазаривания средств, общество создает свою спортивную славу»
«В прокуренных и душных комнатах московского совета безраздельно владычествует лишь один человек — Н. Старостин».
«Мишура, трескотня, очковтирательство — вот стиль работы московского совета общества».
«Щедрые руководители московского совета любят хорошо жить. Огромные средства расходуются на дачи, постройку квартиры для братьев Старостиных, живущих, кстати, не по средствам. Приобретаются дорогостоящие призы и подарки, себе и «своим». Тысячи рублей летят на, так сказать, «задабривание нужных людей». Н. Старостин потерял чувство меры. Он дарит золотые часы нескольким участникам спортивной делегации, едущей в Антверпен, и за это «внимание» они провозят его чемоданы, набитые бесчисленными покупками».
«Комсомольская Правда» продолжает общественную кампанию статьей «Чуждые нравы в обществе Спартак».
Список обвинений прежний: «спекуляции», «рвачество», завуалированный профессионализм (в «Спартаке», в отличие от других спортобществ, не всегда удается оформить спортсмена на липовое рабочее место, иногда он занимается только спортом), «переманивание» игроков других команд.
Главный обвиняемый — Николай Старостин. В этот раз одним обвинительным тоном статья не ограничивается, все завершается убийственным для сентября 1937-го поворотом:
«Затхлую, гнилую атмосферу рвачества, подкупа, обворовывания общества в значительной мере насаждали враги народа, пробравшиеся во Всесоюзный комитет по делам физкультуры. Им удалось порядком навредить в физкультурном движении. Для ликвидации последствий вредительства в области физкультуры надо решительно очистить спортивные общества, и в частности «Спартак», от буржуазных перерожденцев, грязных дельцов, залезающих в общественный карман, срывающих массовое развитие физкультуры и спорта».
Тишина на динамо
«Спартак» играет матч чемпионата с московским «Динамо». В Петровский парк спартаковский автобус прибывает в полной тишине: работники стадиона не встречают команду у раздевалки и не помогают игрокам с экипировкой. В атмосфере всеобщего страха никто не хочет быть замеченным рядом со «Спартаком». Николай Старостин объясняет своему брату Андрею, что матч проигрывать нельзя — это будет воспринято как демонстрация слабости, а возможное поражение откроет дорогу для будущих репрессий в отношении «Спартака». Напряженный матч завершается вничью — 0:0.
Защита Косарева
Весь сентябрь Николай Старостин пытается добиться личной встречи с Косаревым. Вероятнее всего, она состоялась — в неформальной обстановке (в частности, об этом вспоминает в своих мемуарах Андрей Старостин). Однако в новых обстоятельствах даже глава комсомола не уверен в собственной безопасности и публичных встреч со Старостиными избегает. Посредником при переговорах выступает Иван Епифанович Павлов — председатель общества «Спартак».
Посоветовавшись обо всем с Косаревым, тот успокаивает братьев: с политической стороны их «прикроют», надо постараться опровергнуть обвинения в финансовых преступлениях.
Футбол, как и весь мир вокруг него в Советском Союзе конца 1930-х — продолжение политики другими средствами.
Когда-то Старостины стремились превратить игру в профессиональный спорт, прописав правила и оградив ее от внешнего государственного влияния, и тем самым поневоле превратились из футболистов и организаторов в политиков. Теперь им нужна политическая поддержка Косарева — они ждут собственного ареста каждый день.
Братья Старостины пишут несколько объяснительных писем членам Политбюро — Косареву, Чубарю, Молотову, а также Сталину. К концу осени финансовая часть обвинений против спартаковского руководства признана недоказанной.
«Все это не соответствует действительности и является явной подтасовкой и преувеличением, что легко может быть установлено даже при поверхностном объективном ознакомлении с действительным положением дел и работы Общества».
Арестован Виктор Рябоконь, футбольный судья и бывший начальник футбольного клуба «Локомотив». У него обнаружились «связи с заграницей» (во время поездки в Париж он встретил в городе бывшего однокурсника-эмигранта), также его обвиняют в участии в контрреволюционном заговоре под руководством Николая Старостина. Следователем по его делу назначен лейтенант госбезопасности Михаил Леонтьевич Губочкин.
Сотрудники НКВД арестовывают Ивана Гребенщикова — в 1920-е годы известного лыжника, а теперь — главу кафедры легкой атлетики и лыж Московского инфизкульта. В постановлении об аресте он назван «идейным вдохновителем и активным участником контрреволюционной террористической группы из числа преподавателей инфизкульта им. Сталина и мастеров спорта общества ”Спартак”».
НКВД арестовывает Василия Стеблева, тренера легкоатлетической школы общества «Спартак». По совместительству он подрабатывает тренером в посольстве Германии, у него дома находят несколько журналов «Легкая Атлетика» на немецком языке. В обвинении — «хранение фашистской литературы» и «контрреволюционная агитация». В первых показаниях Стеблев напоминает следователю, что «работал на НКВД с 1933-го года».
Ночью того же дня, 25-го октября 37-го, арестован спартаковский лыжник Трофим Кадрилеев. Его объявляют участником заговора против членов правительства и «уличают» в хранении оружия.
Трофим Кадрилеев дает первые признательные показания: «в спортивном обществе “Спартак” действуют две боевые террористические группы». Среди названных участников — Стеблев, Гвоздовер, Пужный. Руководит обеими «крыльями» — Николай Старостин. Допрашивает Кадрилеева следователь 4 отдела 9-го отделения Юда Львович Рабкин.
«Гребенщиков мне сообщил, что активными участниками контрреволюционной организации являются судьи по футболу Всесоюзной категории Рябоконь и Стрепихеев, которые совместно со Старостиным Николаем руководят террористическими группами, созданными среди мастеров футболистов г. Москвы. <...> Второй револьвер привез мой брат Иосиф Кадрилеев из пионерских лагерей».
Арест и обыск на Малом Козихинском, 3 — задержан Виктор Прокофьев, бывший игрок «Пищевика», а теперь — начальник футбольно-хоккейной школы «Буревестник» и муж Клавдии Старостиной, сестры Николая, Александра, Андрея и Петра. В справке на арест Прокофьев назван «террористом». Следователь по его делу — младший лейтенант Александр Березкин, помощник начальника 9 отделения 4 отдела НКВД.
В ту же ночь, 27-го октября арестован и футбольный судья Владимир Стрепихеев, близкий друг семьи Старостиных. Еще два месяца назад он судил матчи «Локомотива», «Динамо» и сборной Минска с басками. Занимается делом Стрепихеева (как и всеми основными обвиняемыми по готовящемуся коллективному делу) младший лейтенант Березкин.
О планах по свержению советской власти рассказывает Василий Стеблев. На параде 1 мая 1937 года предполагалось «пробраться в ряды демонстрантов и бросить в мавзолей бомбу, чтобы члены правительства вместе с мавзолеем взлетели на воздух». Согласно другому плану, рассказанному следствию, по Сталину нужно было стрелять с крыши ГУМа. «Проект» был одобрен заговорщиками, однако на параде так ничего и не случилось. Ведет допрос лейтенант НКВД Михаил Леонтьевич Губочкин, он же допрашивал и Виктора Рябоконя.
«Выслушав меня, Старостин сказал: “счастливый ты человек, не варишься в собственном соку, а что мы, хотя и ездим заграницу, но что из этого толку, держат там как на цепи. Нет, при советском строе мы по физкультуре далеко не пойдем. Есть ребята с хорошими задатками по всем видам спорта, но советские условия не дадут им хода. <...> Старостина Николая Петровича окружает группа спортсменов, являющаяся по своим взглядам настроенной против партии и советской власти».
Из показаний Василия Стеблева следует, что группа заговорщиков регулярно собиралась в квартире Николая Старостина и обсуждала план захвата власти в стране. Так было, например, в январе 1937-го и было «замаскировано под игру в преферанс».
В это же время по обвинению в связях с немецким посольством по всей Москве арестовывают сотни людей — политэмигрантов, немецких коммунистов, этнических немцев, родившихся в СССР и таких людей, как Стеблев — хотя бы раз в силу каких-то обстоятельств посещавших это посольство. Любой контакт — реальный или вымышленный — гарантия приговора о «шпионской деятельности» или «фашистских настроениях».
НКВД арестовывает подопечного Василия Стеблева, 23-летнего бегуна, чемпиона страны на дистанции 1500 метров, Елиазара Гвоздовера. Он переводил и пересказывал своим товарищам куски из немецкого журнала «Легкая атлетика». В постановлении о необходимости ареста Гвоздовера называют «членом боевой террористической группы». Им также занимается 9 отделение, следователь Поляк.
Первые признательные показания даёт Иван Гребенщиков. Он называет себя одним из участников заговора против членов правительства, а человеком, «завербовавшим» его — тренера Василия Стеблева. Его следователь, как и в деле Кадрилеева — Юда Львович Рабкин.
«Когда мы остались на улице одни он <Стеблев> пошел меня проводить до трамвая и по дороге сказал, что в оружейном складе института много наганов. <...> 1 января 1937-го года Стеблев отвел меня в лесок, чтоб смотреть как идут лыжники на дистанции, а там мне передал, что центр решил назначить совершение террористического акта против членов правительства на 1 мая 1937 г. во время демонстрации на Красной Площади».
Подробные признательные показания начинает давать Виктор Рябоконь. Во время зарубежной поездки в Париж в 1935-м году он встретил там своего бывшего однокурсника, Николая Алексеева, эмигрировавшего на Запад после революции. Тот «завербовал» Рябоконя в свою «организацию». Среди других футбольных «заговорщиков»: Николай Старостин и футболисты «Спартака» начала 1930-х — Петр Исаков и Станислав Леута.
«Только на внутренние силы рассчитывать нельзя. Помощь необходима извне. В этом смысле наиболее могущественной является Германия — единственное передовое государство, выступающее с открытым призывом бороться с коммунизмом во всем мире <...> Старостин предлагал осуществить убийство руководителей партии и правительства на стадионе «Динамо» во время одного из спортивных соревнований. Этот вариант был наиболее приемлем, со слов Старостина, потому, что обычно руководители часто посещали стадион и он был всегда заранее осведомлен об этом от Харченко. Конкретно решено было стрелять в тот момент, когда кто либо из намеченных лиц будет выходить с трибуны и садиться в машину».
Трофим Кадрилеев и Владимир Стрепихеев приговорены к расстрелу Военной коллегией Верховного суда. Обоих казнят в этот же день.
Кадрилеев и Стрепихеев — первые спортсмены, расстрелянные по делу «Спартака». Как и практически все остальные жертвы этого дела, они похоронены на подмосковном полигоне «Коммунарка», на небольшой территории в лесу вокруг бывшей дачи главы НКВД Генриха Ягоды, среди более чем 5 тысяч человек, казненных в 1937-1938 гг.
Военная коллегия рассматривает дело Елиазара Гвоздовера. Заседание длится 15 минут. Гвоздовера приговаривают к смертной казни и на следующий день расстреливают.
Арестован Леонид Геек, начальник учебно-спортивного отдела в обществе «Пищевик», до того работавший бухгалтером в «Спартаке», близкий знакомый Григория Пужного. И он тоже признается «членом преступной организации фашистски настроенных спортсменов».
Арестован бывший футболист, друг Андрея Старостина, Евгений Архангельский. Через его обвинение в дело добавляется новая линия — он, якобы, собирал информацию о подготовке «ворошиловских стрелков», которых можно было использовать для покушения на Сталина.
Виктор Рябоконь осужден и расстрелян по приговору Военной Коллегии. В последнем слове он просил «сохранить ему жизнь».
Органы НКВД арестовывают Серафима Кривоносова, бывшего футболиста, а теперь — руководителя магазина спартаковских спорттоваров. Его имя уже упоминалось другими арестованными среди участников общего «заговора».
Виктор Прокофьев осужден Военной Коллегией к высшей мере наказания. В отличие от остальных участников дела, Прокофьев отказывается признавать себя виновным. По приговору его расстреливают в тот же день.
Расстрелян Серафим Кривоносов. В его итоговом обвинении фигурирует «подготовка покушения на Сталина на стадионе ”Локомотив”» (сам Сталин, как известно, спортом не интересовался и на футбольных матчах, кроме игр на Красной площади, никогда не бывал).
Николай Старостин отправляет Косареву проект карнавального спектакля-«шаржа» для готовящегося очередного физкультурного парада. Сценарий называется «Фашистская сбродная против всеобщего мира» и представляет зрителям футбольную сборную из политических противников Советского Союза — с Троцким в воротах, Муссолини в полузащите, «полным Г…» — Гитлером, Геббельсом, Герингом в нападении итд. По словам Николая сценарий составлен «всеми братьями» и, судя по всему, должен подчеркнуть их полную политическую лояльность.
Сценарий передан Молотову и затем отвергается, с резолюцией: «По-моему, проект т. Старостина политически неприемлем: с какой стати мы начнем ругать правительства чуть ли не всех стран мира и балаганить на эту тему? Это — не умно и вредно для дела».
Военной Коллегией Верховного суда Василий Стеблев приговорен к смертной казни и в тот же день расстрелян.
Заканчивается очередной футбольный сезон, чемпионом СССР становится московский «Спартак». Во многих отношениях это исторический чемпионат: в высшей лиге, «группе А» впервые выступают 26 команд, все играют по 25 матчей. Это первый в истории «Спартака» сезон с золотым дублем — выиграно и первенство, и кубок СССР.
Прошение об отставке подает Николай Ежов, глава НКВД, друг и политический соратник Александра Косарева. В начале декабря он будет официально отстранен от должности. Завершается самый напряженный период арестов и расстрельных приговоров, позднее известный как Большой террор.
Ежова на посту наркома внутренних дел сменяет Лаврентий Берия. На следующий день отменяются все оперативные приказы и директивы о проведении массовых террористических операций; все следственные дела, еще не доведенные до приговора, передаются в судебные органы и Особое совещание и пересматриваются, согласуясь с «нормами социалистической законности».
Арестован Александр Косарев — до сих пор остававшийся главой комсомола, друг бывшего наркома внутренних дел Николая Ежова, уже смещенного со своего поста. С арестом Косарева «Спартак» и Старостины теряют своего главного политического покровителя. Начинается охота на людей круга Ежова, его соратников.
Николай Старостин подает документы на вступление в партию. Это мера предосторожности, попытка защитить себя партбилетом в момент следующего возможного кризиса. В этом же месяце Николай Старостин становится «кандидатом в члены ВКП (б)».
Пужного, Геека, Кабакова и Архангельского вместе везут на заседание трибунала по их делу. Все четверо удивлены, почему в обвинительном заключении не упомянуты братья Старостины. Геек рассказывает, как еще летом, при переезде из Таганской тюрьмы в Бутырку, слышал от одного заключенного, что тот видел Андрея Старостина на хоккейном матче. Значит ли это, что никто из братьев Старостиных не арестован? Обвиняемые решают все вместе отказаться от показаний, данных на предварительном следствии — раз Старостины на свободе, все дело может развалиться.
Становится известно, что полуфинальный матч Кубка: «Спартак» (Москва) — «Динамо» (Тбилиси) будет переигран, несмотря на недавно завершившийся финал. В течение следующих дней Николай Старостин выясняет причины странного решения, ходит по инстанциям, где ему дают понять, что приказ идет «сверху» и обсуждению не подлежит.
В серии показаний в 20-х числах сентября 1939-го года обвиняемые рассказывают о связи Александра Косарева и Николая Старостина. Следователей интересуют коррупция, подарки из заграничных поездок и финансовые дела «Спартака». Выясняется, что еще весной 1936-го Николай Старостин в день рождения Косарева на X-м съезде ВЛКСМ вручил ему ружье с гравировкой: «Александру Васильевичу, ни пуха ни пера. От спортсменов общества Спартак».
В 1937-1938 гг. такие подробности взбудоражили бы следствие, но теперь, когда дело разваливается, НКВД не дает истории хода.
В следующей серии отказа от показаний один из фигурантов дела рассказывает, что осенью 1937 года Старостины следили за ходом следственных дел против спартаковцев. Информацию якобы передавал Петр Ряднов, капитан НКВД, человек из команды Ежова, типичный следователь эпохи Большого террора. Осенью 1939-го Ряднов уже мертв: его арестовали вместе с другими ежовскими соратниками зимой 1939-го, обвинили в «фашизме», избиении обвиняемых на допросах, превышении полномочий и расстреляли в июле 1939-го.
«Спартак» и тбилисское «Динамо» переигрывают полуфинал Кубка СССР. Стадион «Динамо» полон, это одна из самых запоминающихся игр довоенного советского футбола. Несмотря на отсутствие нескольких ключевых игроков (капитан Андрей Старостин не играет из-за перелома руки), «Спартак» побеждает — 3:2. Полуфинал выигран после финала, кубок остается у «Спартака».
Почти 3 года спустя, когда Николай Старостин будет арестован, следователь Анатолий Рассыпинский вспомнит об этом матче и задаст вопрос: «Правда ли что судья матча, Николай Усов, получил от Старостиных взятку в виде пары женских туфель?». «Нет, — ответит Николай — он их купил сам, по талону».
Помощник военного прокурора Куров предлагает отпустить Геека, Пужного и Архангельского.
«Абсурдность и нелепость фактов о шпионской и террористической деятельности обвиняемых, если верить их показаниям, настолько очевидна, что не вызывает сомнений и у следователей, ведущих это дело».
Новые показания Георгия Знаменского, бегуна и осведомителя НКВД по спортивным вопросам. У обоих братьев Знаменских многолетний опыт написания рапортов и доносов в госбезопасность.
«Помню, весной 1933-го года на стадионе “Юных пионеров” в перерыве спорттренировок в комнате в присутствие меня и многих других спортсменов, фамилии их не знаю, Геек по поводу происходившей подписки на заем бросил со смехом такую реплику: ”добровольно-принудительно””. <...> Надо сказать, что в первых показаниях я кое-что перегнул, возможно виноват я сам, но на меня воздействовала обстановка следствия <...> Тем не менее, Леонид Геек действительно читал книгу “Моя борьба”».
Постановление об освобождении Геека, Архангельского, Кабакова и Пужного. Все они отпущены из тюрьмы, это часть процесса «бериевских амнистий» — люди, не успевшие получить приговор при Ежове, имеют шанс на пересмотр дела.
Одного из следователей по делу «Спартака», Мешкова, привлекают к ответственности за нарушение правил ведения следствия — за невключение в протокол части деталей следствия и недобросовестное переписывание показаний.
После проверки все обвинения сняты.
Дело старостиных
Через два года после окончания последних дел по арестам 1937-1938 гг., связанных со «Спартаком», НКВД арестовывает трех братьев Старостиных — Николая, Андрея и Петра. Их обвиняют в финансовых злоупотреблениях, «пораженческих настроениях» (ожидании прихода немецких войск) и затем в «восхвалении буржуазного спорта». Четвертый брат, Александр, будет арестован чуть позже, осенью.
